Юрий Марченко — заместитель главного редактора «Коммерсантъ Украина». Придумывает искрометные заголовки, слушает блюз. Был на концерте Blur в Гайд-парке по ту сторону забора и отчаянно прыгал вокруг пруда с друзьями под «Song 2».

Читает Тибора Фишера и Алексея Иванова. Ездит на Новый год в Стамбул, к которому сильно привязан, и всей душой любит Лондон.

Моя работа в журналистике началась с совпадения. Параллельно с учебой в университете я работал помощником депутата в Верховной Раде, но профессиональное перекладывание бумажек мне совершенно не нравилось. После окончания магистратуры я отправился в Крым, улегся на пляже и начал размышлять, как дальше жить. И тут мне звонит знакомая и говорит: «Слушай,  в  Украине запускается газета “Коммерсантъ”, но их литературный редактор уезжает в Японию на три месяца, ты не мог бы его заменить? Ты ведь вроде неплохо с буквами справляешься». Вот я и согласился. Пришел, проработал год литредактором, потом меня повысили до выпускающего редактора, а год назад назначили руководителем всего неделового блока — это политика, общество, культура и спорт. Вот такая трагическая случайность. Хотя нет, все-таки счастливая.

Я представляю свою жизнь в виде комнаты с кучей дверей. Если у меня в этой комнате много идей, мыслей, еще чего-то, то под давлением двери распахиваются. Можно  перейти в другую комнату, можно остаться. Если идеи и мысли сохранятся, то рано или поздно все равно распахнется другая дверь.  Вот, например, когда запускался украинский Esquire, меня туда позвали, а я отказался. Некоторое время даже переживал, правильно ли поступил, но уже довольно скоро распахнулась другая дверь — меня повысили.

У меня такая должность, что если бы все работали идеально, я был бы не нужен. А так я такой своеобразный надзиратель, который следит, чтобы никто не лажанул.

Прихожу с утра в редакцию, ищу новые темы, если надо, подсказываю журналисту, как правильно обо всем этом написать, затем смотрю, как все редактируется, придумываю заголовки, подписи к фото, подсказываю что-либо по верстке. Такими делами занимаюсь каждый день.

Зачастую заголовки приходится придумывать именно мне. Первое время это было какое-то сумасшествие. Когда меня назначили выпускающим, я страшно мучился. До сих пор помню свой первый заголовок — о баскетбольном матче, который украинцы проиграли на последних секундах из-за сомнительных штрафных. Я тогда придумал для заголовка слово «Баскетфол» и дико этим гордился. Хотя остальные думали: что за чепуха?

Мне запомнилось, как бывший главный редактор «Коммерсанта» Андрей Васильев рассказывал, что после сдачи номера приходил в кафе «Маяк» в Москве, а к нему подходили знакомые и спрашивали: «У тебя кто-то умер? Что-то случилось?» Настолько он был опустошен. Мне до Васильева, конечно, далеко, но подобное ощущение после сдачи номера тоже бывает.

Иногда я пишу о музыке. Тут взаимовыгодное сотрудничество: мне достается бесплатный билет на концерт, а «Коммерсанту» — тексты. Нет ничего лучше, чем стоять слегка пьяным на концерте хорошей группы, а после описывать свои ощущения в статье. Правда, каждый раз обещаю себе, что сразу пойду домой, сразу сяду и все напишу, пока эмоции свежие. Но после концерта обязательно встретится кто-то знакомый, мы загуляем, а утром приходится мучительно вспоминать, что же происходило на сцене.

Самый необычный материал, который я редактировал, был о том, что в Карпатах построят специальный питомник и со всей страны соберут туда медведей, которые живут при ресторанах — потому что посетители их спаивают. Для деловой газеты тема не самая типичная. А буквально на днях писали заметку о повышении наказания за убийство диких животных, и я взялся составлять таблицу с размерами штрафов. Я никогда не узнавал столько о всяких тварях, как тогда. Муфлоны и мохноногие канюки мне потом снились.

Мой день начинается и заканчивается просмотром новостей. Слушайте, я вот это сказал и задумался. Наверное, нужно что-то менять.

Ситуация в стране такая, что даже если просто непредвзято освещаешь тему, все равно видно гражданскую позицию и то, что происходит вокруг.

Меня потрясла одна история, которую рассказал лектор школы журналистики DFJ. Он показал нам подшивку журнала The Economist и указал на статьи об экономическом кризисе, о том, как рухнут банки, о еще каких-то значимых событиях. Но при этом материалы были написаны за полгода до того, как это действительно случилось. Меня поразило то, насколько точно можно предугадывать события.

С детства я хотел стать археологом или палеонтологом. Читал Жюля Верна, советскую «Библиотеку приключений», смотрел фильмы про Индиану Джонса. Мне казалось, что это дико увлекательно — находить в земле кости динозавров, древние мечи и прочие артефакты. До сих пор мечтаю поехать на какие-нибудь раскопки, но друзья отговаривают — считают, что я там обязательно сопьюсь.

Окончил университет им. Драгоманова, так что я — училка. Впрочем, я редко там появлялся. Еще на первом курсе понял, что мне удастся вынести оттуда только диплом. Всегда висел на доске позора в разделе «На отчисление».

Как я выучил грамматику? Много читал. Честно говоря, правил я до сих пор не знаю. Но почти всегда замечаю неправильно составленную фразу. Она режет глаза.

Родители у меня уже на пенсии, живут под Киевом на даче. Отец работал в Кабинете Министров, мать — в Верховной Раде, а брат какое-то время был главой профсоюза. Когда мы ездили куда-нибудь на машине вчетвером, это был полный ужас — три противоборствующие стороны. Папа начинает спрашивать, что за дрянной закон был принят, мать старается его защитить, брат гнет совсем в другую сторону — часами спорили. А мне на все это было плевать — я дремал обычно.

Дело журналиста — не вести толпу, а честно описывать, как толпа идет.

В последнее время подсел на старый блюз: Би Би Кинг, Мадди Уотерс, Джон Ли Хукер. В их песнях такая светлая тоска, которая мне очень нравится.

Недавно посмотрел фильм «Holy Motors», там был момент, когда в церкви звучит неизвестная мелодия на аккордеоне. Я нашел ее. Оказывается, музыка написана старым американским блюзменом, который буквально был трактористом, рыбаком и долгие годы пел блюз. Сидел в тюрьме за убийство, причем на суде заявил, что не хотел убивать того парня, но хотел выстрелить ему в голову — «а то, что он умер — это уже между ним и Господом». Долгое время работал в кабаках. А вот в 90-е, на старости лет, неожиданно прославился. Это такая красивая и настоящая история про блюз.  Его зовут Р. Л. Бернсайд.

Последний концерт, который запомнился — Depeche Mode. Я их терпеть не могу и не слушаю никогда, но на концерт пошел. Шоу энергетически насыщенное было. Очень круто.

Люблю Gogol Bordello и стараюсь не пропускать их концерты. Афтепати Евгения Гудзя — наверное, лучшие вечеринки, на которых я бывал.

Помню концерт, который принес радость и разочарование одновременно. Однажды мы с друзьями были в Лондоне и совершенно случайно обнаружили, что в Гайд-парке выступают Blur. А мы при этом находились на соседней улице и даже не ощущали, что совсем рядом такое событие — настолько колоссальный город. У нас билетов не было, и перед нами был огромный забор. Попробовали помахать пресс-картами, на которых не было ни слова латиницей, но это никого не впечатлило. Поэтому уселись у забора перед входом, где нам было лучше всего видно сцену, и наслаждались. Под конец концерта нам нужно было уходить. Мы отошли довольно далеко, и внезапно услышали «Song 2» — когда запели 55 тысяч человек, это было слышно даже за километр. И я заплакал… Ладно, не заплакал, но очень хотел. Мы проходили какой-то водоем, начали вокруг него носиться.  В общем, я очень жалею, что не заплатил тогда какие-то идиотские 30 фунтов, чтобы пройти внутрь.

Гонзо-пианист Gonzales в киевской «Кинопанораме» выдал шикарное шоу: выступал в халате, играл ногой, танцуя на рояле. После первой половины концерта он вышел в фойе, позвал внутрь всех опоздавших и сыграл им короткую выжимку концерта, мол, ребята, сначала было вот это, а потом я вот так делал.

В детстве я очень любил Limp Bizkit. На их концерте был потрясен — никогда ранее не видел такого отклика публики. Зал с первых аккордов буквально обезумел. Не ожидал услышать такой сплоченный многотысячный хор на этом концерте.

Во время работы музыку не слушаю — отвлекает. Даже когда по улице иду, стараюсь ничего не включать. Потому что слишком увлекаюсь, начинаю машинально приплясывать и подпевать, а потом замечаю, что на меня смотрят, как на сумасшедшего.

Как-то поставил себе установку — посмотреть все лучшие фильмы по версии IMDb. Осилил где-то 50. Очень понравились «Однажды на Диком Западе» и «Хороший, плохой, злой». Впечатлил «12 разгневанных мужчин» Сидни Люмета. Фильм старый, все действие — это разговоры в одной комнате. Но ощущение такое, что смотришь сумасшедший экшн. 

Из современных режиссеров люблю братьев Коэн. С удовольствием ем попкорн под Спилберга, Тарантино и Ричи.

В последнее время как-то скопом попались хорошие французские фильмы: «1+1», «Хористы», «Бобро поржаловать!», «Имя».  Разные режиссеры, разные сюжеты, но какая-то общая атмосфера беззаботности.

Не могу сказать, что переживал какое-то потрясение в последнее время. Мой автор — Тибор Фишер. У этого человека лучшее чувство юмора, что я встречал.

Нравится Иэн Бэнкс. Все читали только «Осиную фабрику» и многим она не понравилась из-за своей жесткости. Советую прочесть «Улицу отчаяния», про рок-идола на пенсии. Она пронзительно-иронично-грустная.

Еще российский писатель Алексей Иванов. На последнем Одесском кинофестивале гран-при как раз получил фильм, который был снят по его книге «Географ глобус пропил». Иванов всегда разный: у него есть достаточно жесткий реализм, а есть какие-то совершенно фантастические и глубокие погружения в исторические эпохи.

Вообще-то у меня есть электронная книга, но когда я кого-то жду, обычно захожу в книжный магазин и зачем-то накупаю целую стопку книг. Выбираю зачастую просто по обложке и аннотации, но однажды очень погорел. Купил книгу с аннотацией о молодом редакторе журнала, который ищет свое место в жизни. Название «Как переспать с кинозвездой» меня почему-то не остановило. Это оказалась жутчайшая, сопливая история про молодую девушку, которая встречает мачо, и они вместе ищут путь к любви. Но я все равно дочитал до конца. Я болел за нее.

Я из тех людей, которым любовь к классике отбила школьная программа. Когда тебя чуть ли не палкой лупят, и говорят: «Читай Некрасова», совсем не хочется даже в руки его брать.

Пытаюсь прочесть книгу по нумизматике — недавно очередной раз увлекся этой темой. Правда, не считая исторических экскурсов, она неимоверно скучная —нужно читать про миллиметровые отличия между разными монетками.

Когда-то нравился Ирвин Уэлш. Но подозреваю, что это было юношеское увлечение. Сейчас стараюсь его избегать, чтобы не испортить впечатление о былой любви.

Я люблю Украину, и уезжать из нее не собираюсь. Но как-то судьба занесла меня в Лондон. Это была моя первая поездка за границу. Так получилось, что всем друзьям дали визу, а мои отпечатки пальцев потеряли. Естественно, группа укатила без меня, а я с горя поехал во Львов на концерт Gogol Bordello. Возвращаюсь, и мне говорят, что виза есть и через 4 часа у меня самолет. Я хватаю чемодан и ничего не соображая лечу в Лондон. Там меня встречают друзья и выводят прямо на Площадь Пикадилли. Вот тогда я просто ошалел. Меня повели в Сохо. Помню, как навстречу шли трансвеститы, сбоку темнокожий парень шептал на ухо: «кокаин, марихуана», а за ним в метре шел полицейский и смотрел, согласится ли кто-то. Это было одно из самых ярких впечатлений в жизни.

Очень понравилась Женева — она такая маленькая, уютная, богатая, но при этом для людей — на каждом углу туалеты, фонтанчики с питьевой водой. Женевское озеро — потрясающее.

Многие годы езжу на Новый год в Стамбул. Раньше у меня была предвзятость к Турции по понятным причинам. Но вот Стамбул — это совершенно особенная история. Невероятное сочетание Европы и Азии. Ты идешь по абсолютно европейской улочке, но неожиданно из минарета высовывается муэдзин и поет свою молитву. На каждом углу кальянные, которые я нежно люблю. Еда вкусная. Очень советую там побывать.

Поразила Венеция — наверное, нужно родиться в этом городе, чтобы воспринимать воду не как препятствие, а как дорогу.

Несколько раз я автостопом путешествовал по Франции. Был случай, когда застрял ночью в 120 километрах от нужного города. Вокруг сразу начали крутиться арабские подростки, и мне было как-то не по себе. Вдруг остановился какой-то парень и согласился довезти хотя бы до трассы. Он выглядел как натуральный французский гопник — выбритые виски, одет соответственно. В итоге внешность оказалась обманчива, он посреди ночи ради незнакомых людей проехал больше сотни километров и поехал обратно.

Во Франции я в основном ездил по Бургундии. Там какое-то блаженство разлито в воздухе — все очень умиротворенно. Нас как-то подвозил один парень и по дороге показывал свои поля, винодельню. А с другой стороны, говорит, фуфло, плохое вино, конкурентов. Еще у них такая забавная дружеская вражда между Бургундией и Бордо.

Я хочу завести мопса. Каждый раз, когда вижу его на улице, умиляюсь. Он выглядит таким грустным уродцем. Приятно, когда в доме есть кто-то уродливее, чем ты.

У меня очень долго жили две кошки, которых я дико ненавидел. При том, что я окончил педагогический вуз, это был какой-то сокрушительный педагогический провал — не сумел их воспитать. Они повелевали домом как хотели. Купил их сам. Одну — за 5 гривен, после чего выложил несколько тысяч за операцию. Она просто съела какую-то иголку. Отправил ее к родителям, а они вернули мне ее и еще 8 маленьких котят. Она там с кем-то радостно порезвилась. Но в этот раз я возьму мальчика-мопса и буду спокойно жить с ним плечом к плечу.

Катерина Гриценко
Фото: Дмитрий Куницкий