Мало кого этой весной мы ждем так, как Korn — в конце концов, это один из немногих концертов, который не попал под общую волну отмен и переносов.

Накануне такого события я поговорила с барабанщиком группы Рэем Лузье, и он успокоил меня, что отменять концерт никто не собирается. А заодно рассказал о своем трехлетнем сыне, сайд-проекте KxM, музыкальных предпочтениях участников Korn, влиянии прессы на свою жизнь и многом, многом другом.

Купить билеты на концерт Korn и Soulfly в Киеве (16 мая, Stereo Plaza)

Open.ua общался с Рэем во второй раз, и чем больше мы его узнаем — тем больше он нам нравится. Все ответы на вопрос «почему» — в нашем большом интервью.

Рэй, в мае вы с группой возвращаетесь в страну, о событиях в которой вот уже несколько месяцев говорит весь мир. Что думаешь по этому поводу?

Мы и сами все время об этом говорим. Украина — страна, которую мы всегда любили, в которую мы всегда возвращаемся с удовольствием. Я был в Киеве раза три или четыре, и он всегда меня радовал. А все эти политические события... Понятное дело, мы смотрим новости, следим за тем, что происходит. Но по сути-то группа к этому никакого отношения не имеет. Мы просто хотим приехать и порадовать своих фанатов — забрать их на полтора часа из внешнего мира и оторваться вместе с ними.

Надеюсь, так и случится. А то количество отмененных концертов за последние месяцы просто зашкаливает...

Слушай, ну, наш менеджмент тоже беспокоился, когда вся эта волна пошла. Но мы — музыканты, мы не собираемся вмешиваться в политическую жизнь какой бы то ни было страны, это не наше дело. Мы играем музыку, помогаем людям расслабиться, получить эмоции, отвлечься от проблем. Надеемся, именно это нам удастся сделать и в Киеве. А вообще мы за мир во всем мире.

В этом году вы приготовили нам шикарный сюрприз — с вами едет Soulfly. Это чья идея была?

Это такая случайность приятная, можно сказать: просто у нас совпали графики. Мы уже много лет дружим с ребятами из Soulfly, мы сами фанаты братьев Кавалера. Они играли с нами в Бразилии когда-то, и мы отлично чувствовали себя на одной сцене. Обычно менеджмент решает, с кем нам ехать в тур, но и музыканты могут сказать свое слово. В этом же случае нам всем просто повезло — наши гастрольные графики сложились идеально. Вот в прошлом году, например, у нас был тур с Робом Зомби — просто мы совпали. Так и здесь.

Помимо Korn, у тебя сейчас еще один проект. Слушала альбом КхМ, и, честно говоря, я немного удивлена — это же совсем другая музыка. Ты доволен тем, что ты сделал?

Это очень здорово — отвлечься от того, что ты делаешь каждый день, и сыграть какую-то совсем другую музыку. Начинаешь смотреть на свою игру по-другому, освежаешь взгляд.

Играть в Korn — очень круто. Ты все время занят: если не в туре — то в студии, если не записываешь — то сочиняешь. И мы все время вместе. Поэтому у нас всех есть свои сайд-проекты — что-то, что мы делаем для себя. Вот как Love and Death Брайана, например. Это очень здорово — отвлечься от того, что ты делаешь каждый день, и сыграть какую-то совсем другую музыку. Начинаешь смотреть на свою игру по-другому, освежаешь взгляд.

Признаться, я давно был фанатом Джорджа Линча, а King's X — вообще одна из моих самых любимых групп всех времен и народов. Поэтому поиграть с этими парнями — конечно, да! Мы вообще решили что-то делать вместе на дне рожденья моего сына — ему два года назад исполнялся год, и мы это дело отмечали.

К концу вечеринки мы с Линчем и Пинником оказались у меня в студии, начали джемить — и так душевно у нас получалось, что Джордж в какой-то момент сказал: «А давайте это запишем!» Ну, мы и записали. И честно говоря, я этой пластинкой горжусь — мало того что она мне самому нравится, так она еще и отклики неплохие получила, сейчас на 31-м месте в рейтинге Billboard. Как для сайд-проекта, очень неплохо.

Я восемь лет играл с Дэвидом Ли Ротом из Van Halen, и вот он сказал мне когда-то: «Никогда не читай, что о тебе пишут в газетах, — не важно, хвалят тебя или ругают».

А ты следишь за тем, что о тебе пишут? Смотришь рейтинги, читаешь рецензии?

Понятное дело, когда ты что-то делаешь, и тебе это нравится, ты хочешь, чтобы это понравилось и другим. Ты хочешь, чтобы люди это оценили, хочешь хороших отзывов. Но у каждого свое мнение, и кто-то от твоей работы будет в восторге, а кто-то скажет, что это полная чушь. Это нормально, это свобода слова.

Я восемь лет играл с Дэвидом Ли Ротом из Van Halen, и вот он сказал мне когда-то: «Никогда не читай, что о тебе пишут в газетах, — не важно, хвалят тебя или ругают. Потому что ты никогда не узнаешь, правду они говорят или нет». Я, конечно, все равно читаю — в интернете просто невозможно устоять и не пробежать глазами какой-то отчет, когда тебе для этого не нужно даже отрываться от телефона. Но я не ставлю это за цель, и, по большому счету, это никак не отражается на том, что я делаю. Без обид.

Кстати, то, что пишут фанаты, тоже попадает в поле зрения. И бывает, что кто-то из них разочарован тем, что ты делаешь, — это нормально. Я их, как правило, понимаю — я сам фанат каких-то групп, музыкантов, я знаю, что это такое. Помню, например, свои чувства, когда у Alice in Chains появился новый вокалист. У меня была просто истерика: разве так можно, разве кто-то может заменить Стэйли? А потом проходит время, ты начинаешь их слушать, постепенно принимаешь.

Кантрелл тоже хорош...

Конечно, Кантрелл хорош. Я о том и говорю: бывают ситуации, когда группам приходится делать что-то, что фанаты могут не принять. И кто-то из них может разочароваться в тебе на всю жизнь. Но всегда есть те, кто это оценит. А ты просто улыбаешься и продолжаешь делать свое дело.

Когда ты понял, что музыка в целом и ударные в частности — это твое дело?

Не понимаю, как можно выбрать что-то, кроме музыки? Я бы все равно выбрал музыку.

Еще в раннем детстве. Я вырос на ферме в Пенсильвании, черт знает где и без особой связи с внешним миром. Что характерно, никто в моей семье никогда не занимался музыкой, но мои родители слушали The Beatles, Элвиса, Чака Берри — и я просто не мог не проникнуться. Начал с того, что играл в церкви на пианино, потом у меня появилась первая барабанная установка — мне было шесть. И я все детство провел, закрывшись у себя в комнате, — потому что там были барабаны. С тех пор я всегда за барабанами.

Я ни о чем не жалею. Музыкальный бизнес — очень жесткий и очень сложный, здесь не достаточно просто хорошо играть на инструменте, нужно еще много общаться, налаживать связи, быть юрким, и очень многое приносить в жертву. И для юных мальчиков и девочек, которые мечтают стоять на сцене, это часто оборачивается трагедией. Но, черт возьми, это лучшее, что есть в этом мире! Для меня, во всяком случае. Я счастлив, что я занимаюсь именно этим и ничем другим.

А если бы ты не был музыкантом, какую бы профессию выбрал? Если бы мог выбрать что угодно, кроме музыки?

Не знаю, разливал бы кофе в Starbucks, наверное. Не понимаю, как можно выбрать что-то, кроме музыки? Я бы все равно выбрал музыку. Я бы нашел способ. Занимался бы сведением, продюсированием, звукорежиссурой. Я же музыкальный гик, я вообще больше ничего не умею и не хочу. Без музыки я бы умер, наверное.

Слава богу, что ты в музыке. А что, ты совсем больше ничего не любишь? Ну, книги там, спорт, кино — что-то же тебе нравится?

У нас вся группа такая — когда мы не в туре, мы с семьями.

Даже не знаю. У меня как-то больше ни на что и времени нет... Мы же все время если не в туре, так в студии — а при этом у всех семьи, дети, у меня сыну три года. Вот с ним я люблю проводить время. У нас вся группа такая — когда мы не в туре, мы с семьями: стараемся компенсировать наше отсутствие, наверстать проведенное не с ними время.

Делать какие-то простые, нормальные вещи: пойти в кино, в парк, поиграть с детьми, поваляться дома на диване. Мы же ненормальные: у нас когда случается перерыв в работе по Korn, мы сразу включаемся в какие-то сайд-проекты. То есть даже отдыхая от музыки, мы все равно занимаемся музыкой. Мы скучные, наверное.

Твой сын уже на чем-то играет?

Ага, я купил ему маленькую барабанную установку, когда ему был год... Но я не давлю, нет, что ты! Он вообще очень умный для своего возраста — мне кажется, у него получится все, чего бы он ни захотел. У него уже есть свои iPhone и iPad, он отлично в них разбирается, и он все время говорит, постоянно нам что-то рассказывает. Я сегодня гулял с ним в парке — он меня просто заболтал.

Помнишь свой самый первый концерт, первый выход на сцену? Как ты себя чувствовал?

Впервые я играл на публике в церкви — но тогда я был еще слишком маленьким, чтобы нервничать или бояться. Честно говоря, я вообще не помню, чувствовал ли я что-то. Зато потом был мой первый концерт с рок-группой — вот это я никогда не забуду. У нас была своя школьная группа, и мы играли в местном баре. Публики — человек девять или десять, и среди них мой отец. В бар-то без родителей пускали с двадцати одного, а мне было четырнадцать. Вот там я очень нервничал. Сейчас, спустя тысячи концертов, я думаю, что это был чуть ли не самый странный вечер в моей жизни.

В целом перед концертами я не нервничаю. Я воодушевлен, возбужден — да. Но я не волнуюсь.

А сейчас ты нервничаешь, когда выходишь на сцену?

Нет, это не так называется. Это уже не нервы, это адреналин. Как будто сцена и толпа перед ней — это твоя доза наркотиков. Конечно, если мы выходим на сцену, а у нас не готова какая-то песня, — тогда бывает немного тревожно. Как, например, мы впервые играли «Spike in My Veins» — мы ее практически не репетировали, и, само собой, я переживал, что сыграю что-то не то. Но в целом перед концертами я не нервничаю. Я воодушевлен, возбужден — да. Но я не волнуюсь.

Что ты сейчас слушаешь? Что бы порекомендовал — может, какие-то новые альбомы или группы?

Я вообще странную музыку слушаю. Если бы ты увидела мой плеер, ты бы сказала, что я ненормальный. У меня там много каких-то непонятных групп, которые играют какую-то непонятную музыку. Но вот из того, чем бы я поделился, — MUTEMATH, пожалуй.

Ну, это не новое.

Кому как. Вот они сейчас играют на фестивалях, например, в Австралии, чуть ли не в час дня, и их почти никто не слушает. А они крутые — такие другие, не похожие на все остальное. Дело же не в том, насколько группа новая или популярная, а в том, что она играет. Вот я еще с удовольствием слушаю Imagine Dragons — тоже рекомендую. Вообще должен оговориться: я совсем не слушаю тяжелую музыку, так что если ты ожидала от меня рекомендаций по металлу... Извини.

У нас в Korn никто не слушает металл. Джонатан, например, вообще его терпеть не может, он фанат всякого электропопа.

Удивил.

Я тебя еще больше удивлю: у нас в Korn никто не слушает металл. Джонатан, например, вообще его терпеть не может, он фанат всякого электропопа. Такая ирония: когда мы играем на больших фестивалях, и рядом с нами выступают крутые металл-команды — мы не идем их слушать, а закрываемся в гримерке, и каждый включается в свои наушники. Нет, мы слушаем группы вроде Nine Inch Nails, например, но что-то реально тяжелое — вообще нет желания. Это уникальная ситуация, наверное.

Подожди, но музыка Korn тебе нравится?

Конечно, я фанат музыки Korn! Я бы ее не играл, если бы не любил. Последний альбом — он мне очень нравится, я в восторге от многих песен. Играть мне больше всего нравится, пожалуй, «Spike in My Veins» — мы ее недавно добавили в сетлист, и я с удовольствием ее играю. Но самая любимая во всем альбоме у меня «Victimized» — ее фантастически интересно и играть, и слушать. Думаем сейчас ее тоже добавить. И «What We Do» я очень люблю. Вообще я весь альбом люблю. Хороший альбом получился.

Отличный, согласна. Скажи, какой звук ты любишь больше всего на свете, а какой больше всего не любишь?

По-моему, лучший звук в мире — это голос моего сына, у него самый прекрасный голос на свете. Я обожаю слушать, как он разговаривает. А не люблю я, когда звонят телефоны. Меня раздражает, когда ты где-то в людном месте, и у кого-то начинает звонить телефон. Аррр! Конечно, от этого никуда не деться, но я все время думаю: какого черта, есть же тихий режим. Очень злюсь. И мой телефон всегда на тихом режиме.

Пока ты злишься, давай немного пошалим напоследок? Какое твое любимое ругательство?

То есть это я сейчас материться должен? Не знаю даже, вряд ли у меня есть любимое ругательство. Хотя постой, я все время говорю «bloody hell» — это считается? Это такая британская штука, ее надо произносить с британским акцентом.

Как Рон Уизли из «Гарри Поттера»?

Да, именно! Вообще в английском языке мало матерных слов, они все так или иначе сводятся к одному и тому же. Надо новые придумать.

Начинай учить русский или украинский, у нас много.

Отлично, теперь я знаю, чем займусь в Украине. Буду учиться материться по-украински. Если что, это ты виновата.

Влада Григорова

Благодарим за помощь в проведении интервью организаторов концерта — AllStars.by