Рэй Лузье — 42-летний барабанщик с отличным чувством юмора и феноменальной памятью, который крушит инструменты и ломает по 12 пар палочек за концерт, записался в сотнях релизов, преподавал в институте и даже выпустил видеокурс для ударников.

Он присоединился к Korn в 2007-ом и группа считает его даром свыше.

Рэй рассказал нам свои правила жизни: все, что помогло ему добиться успеха в прошлом, и все, что делает его столь крутым сегодня.

Рэй Лузье: Привет, парень, как житуха?

Open.ua: Здорово, ты как?

Все чудно, вот проснулся.

Как саундчек?

А не было его. :) Буду играть не на своих родных барабанах, а на местных. Это всегда интересно. Как водить чужую машину. Ты умеешь, можешь водить чужую машину, но… это все равно не твоя машина, понимаешь, о чем я?

Когда я сижу за чужими барабанами, я такой: «окей, они такие же, но…» Короче, это будет весело.

Когда я был на Korn в Киеве в прошлый раз, твоя игра меня очень впечатлила. Твое шоу за ударными, по-моему, уже стало неотъемлемой часть колорита Korn. Ты играешь очень интенсивно, но при этом как бы позволяешь барабанам дышать…

О, спасибо! Верняк, очень точно все описал.

Мне показалось, что на том концерте ты выбрасывал поломанные барабанные палочки одну за другой. Сколько палочек тебе обычно требуется для одного концерта?

Именно из-за этого мой техник сегодня кричал на меня. У нас заканчиваются палочки. Перед тем, как начинается очередной этап тура — четыре недели, шесть недель, сколько угодно — мы планируем, сколько нужно палочек. В среднем это 11-12 пар для одного концерта. Но, знаешь, нельзя пенять на дерево. Древесина — это древесина. Иногда она твердая, иногда — нет.

Как ты и сказал, Korn требует интенсивной игры, жестяка, но чтобы барабаны дышали. В общем, да, я ломаю кучу палочек. Хотя иногда удается протянуть 3-4 песни, ни сломав ни одной палочки. Но тогда я все равно по привычке выбрасываю их в толпу и беру следующие. :)

Я слышал о твоей феноменальной памяти по части ритмов, и что ты практически на лету можешь сыграть что угодно.

Я был сессионным музыкантом много лет подряд. Кто-то приходил, говорил: «Мы делаем саундтрек для фильма, вызубри вот этот материал за три дня». Я отвечал: «Бог ты мой!» Слушал, запоминал, а в тот же день кто-то другой мог сказать: «Сыграй в этом альбоме. У тебя есть две недели, чтобы разучить все партии». Когда занимаешься этим год за годом, то справляешься все лучше и лучше.

Когда я был ребенком, я практиковался каждый день, слушал все подряд и набивал ритмы.

Какая барабанная партия оказалась самой сложной для зубрежки за всю твою карьеру?

О, интересно. Есть такой фильм, называется «Рипо! Генетическая опера» (примечание: трэш-хоррор мюзикл 2008 года, антиутопия с элементами готики и киберпанка, компания Lionsgate не считала проект приоритетным, поэтому промо и география показа были очень скромными). Он вышел в Штатах, я даже не уверен, что о нем слышали в Европе. Тот материал был действительно сложным.

Я ведь долгое время был преподавателем музыки, так что могу читать с листа партитуры и все такое, но я не люблю читать с листа, я люблю прочувствовать материал, пропустить через себя.

Бывает, всматриваешься в листок бумаги, и ничего не чувствуешь. А мне важно чувствовать. Именно так я все запоминаю. В общем, тот саундтрек дался мне непросто.

Как часто эта гибкость помогает тебе в турах с Korn? То есть, как часто возникает необходимость сыграть что-то вне привычного сетлиста?

Кое-что непривычное у нас происходит на каждом концерте. Это круто: когда мы играем Pink Floyd «Another Brick In The Wall», в конце непременно следует импровизация. Небольшой джем, который мы стараемся постоянно менять.

Знаешь, когда я играю, я не люблю думать. Когда я играю, последнее, о чем я думаю — это барабаны. Я, прежде всего, думаю о музыке. Слушаю мелодию, Джонатана, Манки. Не настраиваю себя в духе: «о, вот здесь надо сыграть так, а потом перейду на такую-то сбивку».

Все держится на чувствах, страсти. Когда я начинаю задумываться о барабанах, то всегда остаюсь недоволен своим выступлением. Есть такая группа в Америке, Stone Temple Pilots, слышал их?

Да.

Я играл с ними три концерта. Это был своего рода вызов для меня. Вписаться в их рамки и найти себя в Stone Temple Pilots. Они очень отличаются от Korn. Конечно, вокалист — носитель фирменного стиля группы, все знают вокалиста. Но гитарист, басист и барабанщик тоже важны. Каждый на своем инструменте привносит в музыку и стиль частичку себя.

Stone Temple Pilots — не моя группа. Людям, конечно же, было пофигу, кто сидит за ударными. Но мне все равно было важно отдаваться музыке, получать кайф.

Ты упомянул свою преподавательскую деятельность. После того, как ты закончил музыкальный институт, что побудило тебя вернуться туда через пару лет в качестве преподавателя вместо того, чтобы полностью посвятить себя сцене?

Уау. Когда я получал диплом, там еще не было рок-программы. Только всякий джаз, рэгги, фолк, я всегда был фаном рока и металла, и жаловался преподавателям на эту систему. Говорил: «А как же я?»

Два года спустя президент института Рон Хамфри позвонил мне и сказал: «Мы получаем уйму жалоб от студентов, они хотят роковую учебную программу. Если хочешь — составь учебный план, и если мы его утвердим, то наймем тебя». Так все и получилось. Я все прописал, меня взяли на 2-3 часа в неделю, но очень быстро это превратилось в 33 часа в неделю. Я вел групповые занятия, давал персональные уроки.

Я знал, что хочу быть на сцене, гастролировать настолько много, насколько это возможно. Но в то время у меня не было концертов, никуда не звали, да и пробиться было нелегко. Я был новым человеком в Лос-Анджелесе, мое имя не светилось в тех кругах, нужные люди не догадывались, что я существую.

В этом особенная сложность музыкального бизнеса. Если ты учишься на врача или юриста, то в любом случае получишь работу, если ты хорош. В музыкальном бизнесе ты можешь быть одним из лучших гитаристов мира, но это еще не значит, что у тебя будет концерт. Нужно иметь связи, крутиться в правильных кругах, заводить полезных друзей.

Знаешь, я хочу прожить всю жизнь, играя на барабанах. Мне никогда не нужна была вся эта мишура рок-звезды. Конечно, я мечтал когда-нибудь стать знаменитым, но я сказал себе: не важно, буду я богатым, или на дне, главное — я буду всю жизнь играть на барабанах. Я буду обучать, буду сессионщиком, буду играть с этой группой, с той группой, играть все подряд, больше, больше!

Спустя долгие годы удалось прорваться, сыграть с Джейком И Ли из группы Оззи, с Дэвидом Ли Ротом из Van Halen. Но начало было действительно тяжелым, нужно было упорно пробиваться. Что важно: когда я оглядываюсь на свой путь, то ни о чем не жалею. Я рад, что занимался всем этим.

Когда ты видишь других успешных барабанщиков в деле, ставишь ли ты им оценки, на подсознательном уровне, так же, как оценивал своих учеников?

Нет, честно. Много лет назад я выучил одну истину о том, что музыка — это самовыражение, свобода. Независимо от умений, у каждого — на своем уровне. Когда я только приехал в Лос-Анджелес, во мне были амбиции в духе «я стану лучшим, непременно». Да нет никакого лучшего. Это не играет роли. Важно вписываться в музыкальную ситуацию.

Некоторые из моих любимых барабанщиков даже не умеют толком играть с педалью. Брэд Уилк из Rage Against the Machine и Audioslave играет очень простые биты, но такие мощные. Фил Радд из AC/DC порой вообще без сбивок играет — и все равно это один из моих любимых барабанщиков.

Не обязательно быть продвинутым в плане техники, чтобы меня впечатлить. Все дело в сердце, в страсти. Когда я вижу других барабанщиков… Если они играют с тем настроением, которое нужно песне, если это цепляет меня глубоко внутри, то это круто. Вот и вся система оценивания.

Неделю назад на концерте Korn в Москве в толпе был парень в инвалидном кресле, которого зрители носили на руках вместе с креслом. Ты видел?

Конечно! Это было сумасшествие! Я почти перестал играть, когда заметил. Сижу такой: «какого черта?» С ума сойти, как круто!

Вы с группой обсуждали это после концерта?

О да. Джонатан был в шоке, никак не мог отойти. Мы даже нашли на YouTube кучу видео с того концерта, пересматривали.

Какой самый стыдный альбом числится в твоей домашней коллекции?

Из тех, на которых я играл? Или чужие альбомы, которые купил?

Ммм, и то, и другое.

Ха. Я почему переспросил: у меня хранится куча действительно стыдных альбомов, на которых играл я сам.

Какое-нибудь диско?

Нет, даже не диско, меня порой прет то диско, которое я записал. Просто когда мне был где-то 21 год, я записывал всякие инструментальные вещи, но играл я тогда совсем плохо. Брр! А еще сольный альбом Тони Фредианелли, гитариста Third Eye Blind, в 1993 году. Я был молод и зелен, не могу слушать тот альбом, ни в коем случае не покупай его!

Что касается альбомов, которые я приобрел… О, отлично, я купил новый диск Ники Минаж! Не ожидал, да?

И как, в восторге? :)

Она грандиозна! Ее позиция очень смешная и развлекательная, я ржу, когда слушаю альбом. Она такая… Ей просто похер, она может петь о чем угодно, о любых извращениях в сексе. Когда я слушаю ее — это и круто, и стыдно. Она порой поет такие гадости — я бы не хотел, чтобы мои дети такое слушали. Как вообще редактировать такой альбом? Сделать «чистую», цензурную версию просто невозможно!

Какой лучший совет в жизни ты получал от другого музыканта?

Лучший совет: не верь всякому говну, кто бы что не советовал. Люди будут убеждать тебя поменять профессию, карьеру. Посылай их и верь в то, чем занимаешься. Тогда ты сможешь делать что угодно. Это и есть наилучший совет, его мне дал местный барабанщик в Лос-Анджелесе.

Всегда делай то, что хочешь делать. Тебе придется пожертвовать собой, пожертвовать семьей, пожертвовать всем, но если ты действительно веришь в свое дело — не останавливайся.

Я не провожу ни дня без барабанов. И я счастлив.

Напоследок Рэй нарисовал для Open.ua свой автопортрет:

Сергей Кейн
Фото: Анастасия Драган

Coming soon: интервью с басистом Mudvayne Райаном Мартини, выступавшим с Korn в Киеве (+ эксклюзивный фотоматериал с татуировками Райана).